Тихий фронт Его передовая - кабинет ученого.

Скромное обаяние личности академика, профессора, доктора юридических наук Мурата Таджи-Муратовича Баймаханова подчеркивают все коллеги. Волею судьбы ставший близким родственником влиятельной семьи, он никогда не использовал свое положение зятя Динмухамеда Кунаева.

Со своей будущей женой Розой Ахмедовной, сестрой первого секретаря ЦК компартии Казахстана, он познакомился в стенах МГУ. Мурат был студентом юридического факультета, Роза - биолого-почвенного.

Союз двух сердец оказался счастливым. Они стали семьей ученых. Роза Ахмедовна - тоже профессор, доктор биологических наук, заведует лабораторией в Институте молекулярной биологии Национальной Академии наук. Дочь Дина Муратовна - кандидат юридических наук, преподаватель юридического факультета Казахского национального университета имени Аль-Фараби.

Наверное, сегодня не получит однозначной оценки этот житейский факт. Дина со своей семьей живет в одной квартире с родителями. Кто-то скептически скажет, дескать, как можно было отцу, имея такую биографию, не позаботиться о квартире для дочери? А близкие знают, другой ситуации и быть не могло. В их семье принято довольствоваться только благами, доступными скромному достатку ученых, они не позволяют себе задействовать связи, эксплуатировать имя уважаемого человека.

Кабинетный ученый, Мурат Таджи-Муратович никогда не стремится быть на виду в политике, общественной жизни. А судьба дала ему испытать груз ответственности государственной деятельности. Баймаханов стал известен, когда ему доверили быть первым председателем Конституционного суда. Но известность эта, вырвавшая его из круга привычных занятий, впервые принесла и горечь непонимания и откровенного непризнания.

Короткий век КС

Размышляя над фактами и событиями "жизни" Конституционного суда, профессор Баймаханов и сегодня утверждает: этот важный институт государства был на две ступени выше общественного сознания того времени.

- Казалось бы, со всей тщательностью мы, теоретики, подготовились к его введению, - размышляет ученый. - Обсудили еще в масштабах СССР с участием депутатов перестроечных съездов вопросы конституционного надзора. Сам я много думал над тем, в чем должно состоять предназначение этого органа, как лучше вписаться ему в новую реальность. С составом суда мы провели даже несколько репетиций, рассматривая возможные ситуации.

И, без сомнения, впервые в судебной практике вердикты были результатом коллективной работы, сравнимой по тщательности с исследовательской. Аргументация была не только объемной и обоснованной, она тщательно подтверждалась каждой фразой. Мы не могли допустить сомнительных выводов, понимали необычность наших решений - они вводили в обиход конституционные нормы.

Но практика показала, далеко не все наши решения могли быть реализованы.

Суд оказался номинальным государственным органом. Как ни высоки были его цели и предназначение, сутью своей он мало чем отличался от других структур, декларативных по природе своей. Мы уже знали, к какому государству стремиться, но не всегда четко представляли, какие конструкции закладывать в фундамент нового здания.

Наступило ли разочарование? Не скрою, это первое чувство было, труд твой оказался напрасным, ушедшим в небытие. И было жалко затраченных усилий, прерванной научной работы.

Но улеглись эмоции. И все больший вес приобретает необходимый опыт. Он заставляет с большим пристрастием наблюдать за деятельностью Конституционного Совета, пришедшего на смену Конституционному суду.

Не знаю, чего больше в этой оценке - заинтересованности рядового гражданина, дотошности ученого, изучающего проблемы государственного строительства, или судьи, не сумевшего вместе с коллегами проложить дорогу первым росткам демократического контроля за соблюдением норм Конституции. Но вся деятельность Конституционного Совета воспринимается близко к сердцу. Все-таки этому органу не достает основ прежнего Конституционного суда, обеспечивающих состязательность процесса, возможности для граждан напрямую обращаться за решением проблем, которые возникают при нарушении их прав,

- На мой взгляд, - развивает свою мысль ученый, - напрашивается внесение изменений в деятельность Конституционного Совета. Бесспорно, состязательность процесса - не для него, но увеличение его полномочий просто необходимо. Он должен рассматривать вопросы конституционных прав с более широких позиций. Сейчас его задача - давать оценку проектам законов, что служит профилактикой разночтения их норм с Основным Законом. Причем, он начинает проверку проектов на конституционность только после обращения Президента, спикеров палат, премьер-министра, депутатов, если их инициатива выражена пятой частью палаты.

Но несмотря на то, что защита конституционной законности и ведется у нас на таком высоком уровне, она станет еще масштабнее и тщательней, если право обращения в совет получат правозащитные организации, как это практикуется в странах с устоявшейся демократией.

Он предпочел карьеру ученого, а не судьи

После с отличием законченного МГУ Мурат Таджи-Муратович мог стать хорошим судьей, но он выбрал науку. После двух лет работы в министерстве юстиции, когда непосредственно вникал в деятельность слуг Фемиды, он усомнился в своем внутреннем желании служить закону в суде.

Остановило то, что в районном суде сосредотачивается весь негатив жизни, ведь основа каждого конфликта - в лучшем случае, чье-то заблуждение, в худшем - злой умысел. И обязанность судьи выявить его, встать над ним, чтобы вынести законное решение. Главное испытание для судьи состоит в том, чтобы в вечной схватке добра и зла не только всегда оставаться незапятнанным, но и не допустить душевной усталости.

Несмотря на молодость Мурат честно сказал себе: это не его фронт. Судейская работа заставляет человека всегда быть в наглухо застегнутом мундире. Обстоятельства не позволяют судье открыть все, чем мучается его душа. В годы негласно действующего телефонного права об этом не могло быть и речи.

- Я и сегодня не могу забыть поразительный факт. Городской комитет компартии, объявив очередную борьбу с правонарушениями, провел анкетирование среди судей, пытаясь выяснить их зависимость от партийных босов и чиновников. Провели анализ опроса и получили ошеломляющий ответ: в Алма-Ате не существует телефонного права! Обследование исказило истину, так как всем было понятно - телефонное право вошло в плоть и кровь всей системы, не только судебной. Но все сделали вид, что нет такой проблемы в жизни.

Она и сегодня остается, хотя были предприняты большие усилия разрушить ее корни. Процессуальные кодексы как в уголовном, так и в гражданском праве, обеспечивают процедуру судебного разбирательства, предопределяющую законное решение. Но как часто приходится сталкиваться с диаметрально противоположными решениями в аналогичных случаях! Что это?!

Можно сколько угодно говорить о несовпадении профессиональных и морально-нравственных качеств судьи. И претензии будут верны. Надо честно признать и то, что все еще не удалось полностью освободиться от влияния на судей со стороны исполнительных органов. Да, масштабы и условия не те. Но вот ведь остается еще кой какая-то "мелочь" в руках чиновников, пусть даже родного ведомства - продление полномочий, получение рекомендаций от вышестоящего органа и др.

Отказываясь от карьеры судьи, молодой специалист пошел в науку с желанием получить возможность для полного самовыражения, потому что в годы студенчества был покорен примером выдающихся ученых-правоведов. Один из них - Виктор Фомич Коток, доктор юридических наук, профессор института государства и права Академии наук СССР, - стал руководителем его кандидатской, а затем докторский диссертации.

Самовыражение в науке, как в любой сфере, - также удел неординарных личностей, способных иметь собственное и весомое мнение. Не перечисляя всех трудов Баймаханова, каждый из которых содержит в себе новые подходы и оценки правовых проблем, отметим, что в основе его докторской диссертации, защищенной в 1974 году, лежала опасная по тем временам тема противоречий в развитии правовой надстройки при социализме. Исследование ее не могло не затронуть вопросов политики, составляющих прерогативу КПСС.

Но казахстанский ученый не побоялся исследовать противоречия, которых было немало в области права. Он, например, вступил в открытую полемику с одним из признанных авторитетов, утверждавшим, что нормы советского права всегда истинны.

Опровержение этой насквозь идеологической позиции, логика научного исследования заставила пересмотреть в своей работе систему формирования советского права и перечеркнуть часть собственной монографии. Трудно ли было пойти на это? Наверное, нет. Вопрос об этом и не возник.

Спор продолжается

К счастью, если Мурат Баймаханов убежден в верности своих выводов, то отстаивает их без колебаний. Аргументов у него хватает для самого жесткого оппонента. Другое дело, научный поиск, в котором всегда есть полемика позиций, оценок, прогнозов, даже в исследованиях одного ученого. - Для меня, особенно актуально исследовать первый опыт становления РК как правового государства и развитие конституционного процесса. Здесь не только мой личный интерес. Это нужно политикам и практикам, всем моим соотечественникам, чтобы ускорить становление новых отношений, заложенных в Конституции, снять препятствия на нашем новом пути, развить конкретными предложениями идеи Основного Закона. Актуальны задачи осуществления разделения властей. Но чтобы определить модель взаимодействия трех ветвей власти, нужно разработать теоретико-методическую ее основу. Ее отсутствие мы ощущаем сегодня на практике. Стремление к устойчивому приоритету одной ветви власти среди других дает ощутимые перекосы в их взаимодействии.

Исполнительная власть все еще остается лидирующей, уравновесить ее полномочия может только усиление контролирующих функций законодательной ветви власти. Права парламента заслушивать отчеты правительства, министерств и ведомств лишь по исполнению законов явно недостаточно. Баланс властей будет полнее обеспечен, если парламент станет оценивать результаты деятельности исполнительной власти в экономике, ее отраслях, в социальной сфере.

Судебная ветвь власти также нуждается в усилении ее статуса, она в некоторых позициях остается зависимой от исполнительной ветви, особенно в части кадровых решений.

Слабо действует механизм сдержек и противовесов. Сама судебная власть недостаточно наделена необходимыми рычагами, уравновешивающими ее взаимодействие с исполнительной ветвью.

Много противоречий возникает в области толкования законов. Невоспринятая идея толкования законов самим законодателем, ставит немало сложных вопросов. А может быть, есть смысл наделить этим правом Верховный суд? Мощный импульс укрепления демократии даст его право толковать законы для всех структур и ведомств - мы получим единое измерение правовой базы. Даже беглое обозначение существующих проблем, изучаемых Баймахановым, дает картину масштабности теоретических разработок, в которых очень нуждается наша страна. Ответственность ученого в их исследовании сводится прежде всего к умению быть объективным. Нельзя забывать эпоху, когда немало теоретиков идеализировало государство, некритичность их оценок и выводов дорого стоила.

Нужно честно сказать, от чего у нас накапливаются трудности. Выводы Мурата Баймаханова предельно конкретны:

- Свою долю в трудности вносит неопределенность функций самого государства. Пока не получил мощного развития тезис о профессиональном государстве, ставший важнейшим положением Стратегии развития Казахстана до 2030 года. Очевидно, они должны сводиться не к увеличению обязанности, а к качеству контроля за исполнением законов. Это и определяет профессиональный уровень управленцев.

Готова ли традиционно сильная центральная власть привлекать себе в союзники различные общественные объединения, движения? События, связанные с ДВК, показали: нет еще однозначного намерения обратить на пользу себе и обществу складывающиеся тенденции, связанные с демократизацией. За этим частным как будто фактом - проблемы принципиальные. Без гражданского общества не может быть создано правовое государство, сформированы глубокие стандарты демократии, без правового государства не укрепить гражданское общество.

Ответы дает жизнь

Мурат Таджи-Муратович долго жил с клеймом сына "врага народа". Эту горечь и боль не смягчило даже то, что он вырос в семье старшей сестры матери, взял ее фамилию. Расстрел отца в 1938 году, жизнь членов семьи, ставших в один момент изгоями, необходимость долгие годы скрывать свое происхождение легли кирпичиком в убеждения ученого. Самая большая ошибка и вина советской власти в том, - с горечью говорит ученый, - что она подвергла гонениям собственный народ, развернула против него чудовищную политику. И это стало роковым фактором для нее самой. Она сошла с исторической сцены. Народ все мог простить ей - экономические, социальные просчеты, но не уничтожение людей, начавшееся с истребления самых преданных ей.

Разрыв научных связей, ставший личной утратой для Баймаханова, заставляет его критически оценивать деятельность СНГ.

- Процесс размежевания усиливается. Мы замыкаемся в национальных квартирах. Попытки ученых-правоведов наладить контакты (в частности, при КазГЮА создан объединенный диссертационный совет), не могут обеспечить устойчивую систему этих контактов, их под корень может погубить одно только то, что, несмотря на принятое главами новых государств решение об идентификации дипломов, оно не действует.

Этот простой житейский факт не может не восприниматься как сигнал для глубокого теоретического обоснования интеграции как необратимо складывающейся тенденции.

Мурат Таджи-Муратович видит немало таких сигналов, которые заставляют вести поиск в совершенствовании государственной и правовой политики Казахстана. В их числе и эти.

Почему волной хлынули диссертации акимов, министров, других высокопоставленных чиновников? Почему у сотрудника Академии наук недопустимо низкая зарплата, а ученый с именем, откладывая исследовательскую работу, должен бегать "по урокам" в различных вузах, чтобы более сносно содержать семью?

Ответы на подобные житейские вопросы ученый ищет в тиши кабинета. Шум жизни не мешает, он заставляет скрупулезно анализировать прошлое и настоящее во имя будущего.

Людмила Бондарцова