По замкнутому кругу

Что делать судье, когда казнить нельзя,

а миловать рановато?

Нашли ли закрепленные в п. 1 ст. 4 Основного Закона принципы, подтвержденные ст. 4 Конституционного закона "О судебной системе и статусе судей Республики Казахстан", свое отражение в других законах, в частности, Гражданском процессуальном и Уголовно-процессуальном кодексах Республики Казахстан?

Сравнительный анализ положений Конституции, конституционного закона с отдельными нормами ГПК и УПК дает обильную пищу для размышлений.

Так, п. 1 ст. 8 Уголовно-процессуального кодекса РК определяет, что задачами уголовного процесса являются быстрое и полное раскрытие преступлений, изобличение и привлечение к уголовной ответственности лиц, их совершивших, справедливое судебное разбирательство и правильное применение уголовного закона.

Это положение дополняется ст. 24 УПК, ч. 1 которой гласит, что суд, прокурор, следователь, дознаватель обязаны принять все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств, необходимых и достаточных для правильного разрешения дела. В ч. 3 данной статьи закреплено следующее. Рассматривающий уголовное дело суд, сохраняя объективность и беспристрастность, создает сторонам обвинения и защиты необходимые условия для реализации их прав на всестороннее и полное исследование обстоятельств дела. Суд не связан с мнением сторон и вправе по собственной инициативе принимать необходимые меры для установления истины по уголовному делу.

Как видим, законодателем в уголовно-процессуальном законе развиты и детализированы закрепленные в Конституции и конституционном законе принципы независимости суда, объективности и всесторонности судебного разбирательства.

Однако не ограничивают ли отдельные нормы исследуемых законов процессуальные возможности суда?

Статья 303 УПК регламентирует право суда направить дело для дополнительного расследования по инициативе сторон в случаях: 1) наличия в деле оснований для предъявления обвиняемому другого обвинения, если оно связано с рассматриваемым делом или имеются основания для привлечения к уголовной ответственности других лиц, если их действия связаны с рассматриваемым делом и отдельное рассмотрение дела в отношении новых лиц невозможно; 2) когда есть необходимость изменить указанное в обвинительном акте обвинение на более тяжкое или существенно отличающееся от первоначально предъявленного обвинения.

Кроме того, судья по результатам проведения предварительного слушания дела, не назначая главного судебного разбирательства, вправе как по ходатайству стороны, так и по собственной инициативе направить дело для дополнительного расследования в случаях неправильного соединения или разъединения дела либо обнаружения других существенных нарушений уголовно-процессуального закона, препятствующих назначению главного судебного разбирательства.

Если учесть, что, в отличие от подсудимых, потерпевшие участвуют в уголовном процессе впервые, и не будучи искушенными в тонкостях судопроизводства, к тому же заново переживая стрессовую ситуацию, связанную с совершением против них преступного деяния, вряд ли способны принимать активное участие в изобличении виновных, в вопросах квалификации их действий. Да и практика показывает, что потерпевшие в большинстве своем ведут себя инертно, неуверенно, а иногда и с плохо скрываемым сочувствием либо ненавистью к подсудимому.

В состоянии ли потерпевший в такой ситуации заявить ходатайство о возвращении дела для дополнительного расследования? Думается, ответ известен заранее.

И уж тем более подсудимый и его защитник ни при каких обстоятельствах не заявят ходатайство, в результате которого неминуемо наступит ухудшение положения подсудимого.

Может быть, с ходатайством об этом обратится прокурор? Далеко не всегда, поскольку подписывая обвинительный акт и предавая обвиняемого суду, прокурор тем самым выразил свое согласие с выводами предварительного следствия или дознания.

Что касается возможности для судьи возвратить дело на доследование по результатам предварительного слушания в связи с обнаружением существенных нарушений уголовно-процессуального закона, препятствующих назначению главного судебного разбирательства, то и здесь возможности суда ограничены.

Что скрывается под формулировкой "существенное нарушение уголовного процессуального закона, препятствующее назначению главного судебного разбирательства"?

Законодателем не раскрыта суть этого понятия.

Наивно полагать, что прокурор направит в суд дело, в котором отсутствует обвинительный акт либо постановление о предании обвиняемого суду.

А другие нарушения уголовно-процессуального закона, как то нарушение права на защиту, нарушение прав потерпевших, расследование дела лицом, которому должен был быть заявлен отвод, и др., это и другие обстоятельства, обозначенные в ч. 2 ст. 303 УПК, - станут известны лишь в ходе главного судебного разбирательства.

Получается замкнутый круг. Судья, провозглашенный независимым при отправлении правосудия и будучи обязан установить истину, оказывается в зависимости от мнения участников процесса, а по большому счету, и от выводов органов уголовного преследования по конкретным делам.

Целый раздел и 15 глав посвящены в УПК вопросам следствия и дознания. Однако они практически не срабатывают, поскольку зауженная статья 303 УПК буквально заставляет судей, как и в былые времена, восполнять пробелы следствия. Следствие зачастую некачественное, и это не секрет. В связи с этим перед судами нередко возникает дилемма, когда казнить нельзя и миловать рановато. Когда необходимо провести ряд исследований, которые невозможно сделать в суде.

Однако закон препятствует этому, и появляются на свет недостаточно обоснованные и законные обвинительные и оправдательные приговоры.

В результате вновь уязвимыми становятся судьи и судебная система в целом. Может быть, при невозможности отречься от института доследования стоило бы вернуться к хорошо забытой старой статье, которая бы более дисциплинировала органы следствия и дознания?

К слову, в этом вопросе законодателем дано больше полномочий прокурору (ст. 282 п. 4 УПК), который в силу п. 9 ст. 7 УПК является лишь участником процесса.

Теперь обратим свои взоры к гражданскому судопроизводству.

Статья 5 ГПК устанавливает, что задачами гражданского судопроизводства являются защита нарушенных или оспариваемых прав, свобод и охраняемых законом интересов граждан, государства и организаций, укрепление законности и правопорядка, предупреждение правонарушений.

Задачи эти решаются в порядке гражданского судопроизводства, которое осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. При этом в законодательном порядке суд полностью освобожден от сбора доказательств по собственной инициативе в целях установления фактических обстоятельств (ст. 15 ГПК).

Представляется, что более полно отвечало требованиям Конституции и принципам справедливости содержание ст. 48 ГПК Казахской ССР от 1963 года, представляющей суду возможность собирать доказательства по собственной инициативе, что в значительной мере способствовало объективности, полноте и всесторонности исследования обстоятельств дела.

Не исключено, что неискушенные в судебных баталиях стороны не всегда ясно представляют себе доказательственное значение определенного факта, документа, предмета или события, в отличие от суда, для которого судебные разбирательства являются каждодневной профессиональной деятельностью, и наделение суда в необходимых случаях правом сбора доказательств по собственной инициативе было бы логичным и в полной мере соответствующим принципам действующего права.

Ведь в свое время ни у кого из юристов-практиков и ученых-правоведов не вызывала сомнения формулировка ст. 14 ГПК КазССР о том, что "суд обязан, не ограничиваясь представленными материалами и объяснениями, принимать все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и объективного выяснения действительных обстоятельств дела, прав и обязанностей сторон".

То есть в настоящее время суд, рассматривающий гражданское дело, в определенной мере ограничен при сборе доказательств волеизъявления сторон.

Аналогичным образом обстоит дело и с возможностью выхода суда за пределы исковых требований, а также принятия им мер по обеспечению иска.

Так, если в прежнем ГПК КазССР суд по своей инициативе мог принять меры по обеспечению иска (ст. 133), то в ГПК РК это может иметь место только по заявлению лиц, участвующих в деле (ст. 158). ГПК КазССР в ст. 192 давал суду право выйти за пределы исковых требований в зависимости от обстоятельств дела, если это было необходимо для защиты прав и охраняемых законом интересов государственных предприятий, учреждений, организаций или граждан, ГПК РК в ст. 219 дает суду право на это только с согласия истца.

Между тем возможны случаи, когда в силу определенных обстоятельств истец может оказаться незаинтересованным в обеспечении иска, в выходе суда за пределы исковых требований.

Справедливости ради следует отметить, что и Уголовно-процессуальный, и Гражданский процессуальный кодексы РК содержат нормы о преимущественной силе Конституции и конституционного закона перед названными кодексами.

Это же положение отражено и в ст. ст. 4 и 6 Закона РК "О нормативных правовых актах".

Однако, если Конституция Республики Казахстан, являясь Основным Законом, определяет место и роль судов в системе государственных органов и органов власти, Конституционный закон РК "О судебной системе и статусе судей Республики Казахстан" - общие начала судопроизводства, иерархию и формирование судов, то процессуальные законы определяют основополагающие принципы и правила рассмотрения конкретных дел.




        Председатель Атырауского


        областного суда 	Марклен Камназаров


        


        Судья Атырауского


        областного суда 	Еркин Жапаров