Снова на "круги своя"?

Архивные документы свидетельствуют, что пенитенциарная система страны прежде уже была в ведении органов юстиции

Государственная программа правовых реформ, утвержденная главой нашего государства, предусматривает переход пенитенциарной системы страны под юрисдикцию минюста РК. Между тем архивные документы показывают, что новое - это хорошо забытое старое. В двадцатые годы система наказания уже была в ведении наркомата юстиции РСФСР.

Прежде чем рассказать об этом, напомним некоторые даты из истории нашего государства.

Лето 1919 года. Территория Казахстана постепенно освобождается от белогвардейцев. 10 июля декретом Совета Народных Комиссаров РСФСР образуется Военно-революционный комитет по управлению Киргизским (Казахским) краем. В его структуре создается отдел юстиции.

1920 год. 20 августа Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет и СНК РСФСР приняли декрет "Об образовании Автономной Киргизской (Казахской) Советской Социалистической Республики" в составе РСФСР со столицей в Оренбурге.

В октябре 1920 года первым Всекиргизским (Всеказахским) учредительным съездом Советов образован Народный Комиссариат юстиции Киргизской (Казахской) АССР.

Благодаря тому, что еще в сентябре 1921 года в Казахстане создан Центральный краевой архив, подчиненный тогда Наркомпросу КАССР, мы имеем сегодня возможность находить интереснейшие документы - свидетели давних времен и событий. Некоторые из них говорят, что в первые годы существования НКЮ РСФСР в структуре его аппарата помимо отделов общего, судебного (с подотделами судоустройства и надзора), конституционно-кодификационно-издательского, ликвидационного и финансово-хозяйственного в начале двадцатых годов имелся Центральный карательный отдел (Центрокарот), осуществлявший тогда руководство местами лишения свободы. Каждый отдел возглавлял заведующий.

Подразделение, также именовавшееся Центрокаротом, существовало и в структуре аппарата НКЮ Кир(Каз)АССР.

В 1918 году Центрокарот НКЮ РСФСР находился в непосредственном подчинении Народного комиссара юстиции или члена коллегии и состоял, судя по постановлению этого органа за N 598 от 23 июля, из нескольких постоянных отделений и совещаний. Так, в него входили:

- отделение по выработке воспитательно-трудовых методов и карательных мер;

- распределительное отделение, ведавшее распределением заключенных сообразно с родом и размером наказания;

- техническое отделение, занимавшееся устройством и оборудованием мастерских в местах заключения, снабжением инвентарем, инструментами, материалами;

- сельскохозяйственное отделение, организовывавшее земледельческие колонии, а также создававшее колонии - земледельческие школы;

- врачебно-санитарное отделение;

- отделение снабжения;

- строительное отделение;

- конвойное;

- отделение помощи отбывшим наказание, организовывавшее надзор и попечение, осуществлявшее выдачу им пособий, создававшее патронаты при местных советах.

При Центрокароте образовывались, судя по постановлению, особые совещания для обеспечения планомерной деятельности отделений. Таких совещаний было несколько. И все они действовали под председательством заведующего отделом. Так, одно из них занималось решением пенитенциарных вопросов теоретического характера, другое - проблемами применения воспитательно-трудовых мер при организации работ, а третье рассматривало административно-хозяйственную текучку.

Конечно, бурное развитие государственной системы требовало соответствующих изменений, и они происходили. Уже в 1920-1921 годах в составе Центрального Карательного отдела существовало целое Управление конвойной стражи республики. В его распоряжении имелись конвойные строевые части специального назначения, подчинявшиеся в военном отношении через заведующего конвойной стражей республики Всероссийскому Главному штабу.

В ведении НКЮ РСФСР (и НКЮ Кир(Каз)АССР также) в начале двадцатых годов находились основные, но не все существовавшие тогда места лишения свободы. (Об этом мы расскажем подробнее в следующих номерах нашей газеты). Они осуществляли непосредственное руководство большинством мест лишения свободы на своей территории.

Губернские отделы юстиции, являясь проводниками организационных и административных мероприятий народного комиссариата юстиции в области судоустройства и карательного дела, как указывалось в положении о местных органах юстиции, подписанном уже в августе 1920 года другим наркомом юстиции Курским, и действуя в составе общего, судебно-следственного, административно-хозяйственного и карательного подотделов, призваны были осуществлять общее наблюдение за соблюдением всеми советскими органами узаконений и распоряжений рабоче-крестьянского правительства.

14 сентября 1921 года в низовые организации юстиции из Москвы направляется информационное письмо управления делами Центрокарота за N 44 о том, что на основании утвержденного ВЦИК положения о НКЮ его карательный отдел переименован в исправительно-трудовой (Исправтруд), и, соответственно, аналогичные местные подотделы губернских и областных отделов юстиции - в исправительно-трудовые подотделы.

В 1920-1922 годах народный комиссариат юстиции курировал тюрьмы, называвшиеся в то время домами лишения свободы, концентрационные лагеря, арестные дома, сельскохозяйственные колонии.

Сохранилась информация о заседании коллегии отдела юстиции Оренбургской губернии в июне 1921 года. Здесь рассматривалось предложение наркомата Кирреспублики принять в ведение карательного подотдела губернского отдела юстиции арестные дома. И тогда родилось постановление: арестные дома по Оренбургскому и Орскому уездам передать в непосредственное заведование губернскому карательному подотделу и принять немедленные меры к наведению в них порядка.

Та структура мест лишения свободы, которую в 1918 году планировалось иметь, как можно видеть из более поздних архивных документов, в последующие годы во всей полноте не была создана. В связи с этим член коллегии НКЮ РСФСР - заведующий карательным отделом Л. Саврасов на съезде заведующих отделами юстиции 25 июня 1920 года сказал, что программа создания разнообразных типов карательных учреждений для различных видов и категорий преступников вследствие "переживаемой эпохи" не была осуществлена даже частично. По его словам, реально действовали лишь два типа таких учреждений: общие места заключения и трудовые земледельческие колонии. Саврасов также сообщал, что 1 августа 1919 года был утвержден устав земледельческих колоний. А положение об общих местах заключения, являющееся, скорее всего, инструкцией, еще не было тогда закончено.

Он говорил также, что места лишения свободы есть не только в ведении НКЮ, но и НКВД. По его словам, довольно значительная часть отбывающих наказание помещается в созданные уже этим ведомством особые карательные учреждения - лагеря принудительных работ. Это те же тюрьмы с той лишь разницей, что в них не было определенного режима, не было разделения на категории по индивидуальным качествам преступников, а лишь присутствовало весьма грубое деление по характеру совершенных деяний и, главное, по срокам наказания.

Саврасов высказал и такое предположение: "Мы полагаем, что лагери принудительных работ могли бы войти в систему карательных учреждений как своего рода переходные тюрьмы, то есть тюрьмы, в коих заключенные обязаны проводить лишь свободное от работ время, где они отпускаются на работы по своей специальности и наклонностям без стражи, где режим по сравнению с тюремным значительно ослаблен..."

Он коснулся и новой на тот момент задачи для карательных отделов НКЮ - создания специальных реформаториев для несовершеннолетних. Их предполагалось формировать как воспитательно-педагогические учреждения "с возможно лучшим подбором воспитательных сил, с непременным условием правильной постановки исследования несовершеннолетних и применения к ним специальных методов воздействия."

Из сказанного видно, что Наркомюст в 1921 году имел намерение объединить под свое "крыло" все имевшиеся тогда в стране места заключения. Но события стали разворачиваться в дальнейшем совсем по другому сценарию.

Интересно и современно, на наш взгляд, звучат сегодня и такие размышления тогдашнего главного куратора мест заключения: "Поскольку, говорил он тогда, в 1921-м, - мы не надеемся перевоспитать взрослых людей, в корне переделать их психику, взгляды и привычки, а лишь приспосабливаем их к условиям нормальной жизни, так сказать, сглаживаем острые углы их психики, делающие их вредными и опасными для общества, постольку по отношению к несовершеннолетним мы должны ставить задачи полного перевоспитания, искоренения тех дурных привычек и навыков, которые оказались в их психике в силу ненормальных, неблагоприятных условий жизни. Не подлечивать их, как это делаем со взрослыми, а радикально излечивать".

По мнению Л. Саврасова, даже в то неспокойное время, когда страна жила в обстановке еще незавершившейся гражданской войны, острой классовой конфронтации, необходимо было разгрузить места заключения от осужденных на малые сроки. Краткосрочное тюремное заключение с пенитенциарной точки зрения он считал "безусловно нецелесообразным и часто даже вредным в том отношении, что до момента распределения по категориям такие заключенные в течение длительного времени могут находиться в развращающей среде профессиональных преступников." И предлагал поэтому, что целесообразно вместо краткосрочного заключения использовать принудительные работы без содержания под стражей. С этой целью организовывать Бюро принудительных работ как в губернских, так и в уездных городах. Подчеркивал, что, как правило, принудительные работы должны быть тяжелыми физическими (погрузкой и выгрузкой, земляными и дорожными, пилкой дров, разборкой строений и т.п.). Лишь для слабосильных допускал труд более легкий (в качестве уборщиков, курьеров).

В том же докладе говорилось, что в целях разгрузки тюрем и в связи с непрекращающимися эпидемиями необходимо, чтобы суды, трибуналы и следственные органы все представления Распределительных комиссий о досрочно-условном освобождении или изменении меры пресечения рассматривали безотлагательно.

В докладе на съезде заведующих отделами юстиции, в ведении которых 80 лет назад находились карательные подотделы, есть и такой важный момент. Там подчеркнуто, что заведующие отделами юстиции, предоставляя, согласно существовавшему тогда специальному положению, автономию карательным подотделам в их технической работе, вместе с тем должны оказывать им возможно большее содействие в облегчении условий этой работы, которая часто наталкивается на слишком большой индифферентизм (безразличие. - Ред.) со стороны многочисленных местных органов, с которыми карательным подотделам приходится иметь дело (продкомов, земотделов, совнархозов и проч.).

Как видим, прошлое многому учит. Знакомясь с отдаленными по времени событиями, есть возможность получить хорошую пищу для размышлений, чтобы принять верные решения.

Анатолий Ладин