Самостийность суда недопустима

22 июля "ЮГ" опубликовала проект концепции развития судебной системы Республики Казахстан. Ее авторы справедливо считают, что разработка механизмов обратной связи позволит оперативно оценивать состояние судебной системы и своевременно исправлять положение дел.

Своим мнением об этом и других положениях проекта, призванных обеспечить действие эффективного правосудия, делится Булат ТОХМЕТОВ, почетный судья, судья надзорной коллегии Алматинского городского суда.

- Проект концепции развития судебной системы Республики Казахстан предлагает продолжение судебно-правовой реформы. Но документ этот получит действительно историческое значение, если будет найдено оперативное и конкретное решение существующих проблем, заострено внимание на возможных их негативных последствиях для самой судебной системы, а значит, и общества в целом.

В связи с этим в своей оценке документа выделяю не столько его сильные стороны, сколько очевидно неприемлемые, недопустимые в сфере высокопрофессионального правоприменения.

Я категорически против смещения акцентов в самом трактовании судебной власти. В концепции явно проступает крен в сторону утверждения ее именно как самостоятельной власти, а не одной из ветвей государственной. Обратим внимание - исполнительная, законодательная ветви государственной власти не позволяют себе говорить о них, как об автономных властях. Их представители полностью отдают себе отчет в том, что на них возложены задачи реализации государственной политики в различных сферах деятельности.

Конституция утверждает, что в нашей унитарной республике государственная власть едина и потому никто не имеет права присвоить ее себе, а Президенту, парламенту, судам она предоставляет только право выступать от имени государства, народа в пределах делегированных им полномочий.

Разделение единой государственной власти на три ветви создает необходимый механизм сдержек и противовесов в их конструктивном взаимодействии. Законодательная ветвь власти разрабатывает законы, принимает их, исполнительная - обеспечивает их выполнение, а судебная истолковывает и разъясняет законы, вынося решения по конкретным делам.

Настойчивое же стремление вывести судебную систему на уровень самостоятельной судебной власти, чтобы тем самым обеспечить ей якобы полную независимость, противоречит Конституции, так как она не допускает абсолютной автономности ни одной из ветвей власти. Поэтому попытки судейского корпуса присвоить себе самостоятельную власть недопустимы, иначе создается почва для выхода из системы сдержек.

Здесь кроется большая опасность нарастания судебного произвола. В этом мнении нет преувеличения. Мы можем получить ситуацию, когда судебная система так или иначе станет определяться и личностью, стоящей во главе ее.

Надо четко понимать, что судебная ветвь власти самостоятельна только в рамках своих полномочий, т.е. при отправлении правосудия. В связи с этим нельзя, опираясь на принцип разделения властей на ветви, толковать независимость судей как полную, абсолютную автономность судебной деятельности от кого бы то ни было. Ведь принцип разделения властей на ветви означает не расщепление государственной власти, а разграничение функций по ее реализации.

Я не хочу, чтобы мое мнение истолковали как несогласие с важнейшим положением нашей судебной системы - независимостью судей. Она необходима, но именно с позиций Конституции, которая утверждает их независимость как один из принципов законности при рассмотрении конкретных дел в судах, решения по которым выносятся от имени Республики Казахстан.

Вопрос в другом. Как судебная ветвь власти должна взаимодействовать с другими, как обеспечить организационное руководство судами?

Не оказывая непосредственного влияния на политическую и экономическую жизнь, тем не менее, суды поддерживают баланс между законодательной и исполнительной ветвями власти. Обеспечивая в жизни верховенство закона, именно они ограничивают государственную власть. Без этого невозможно соблюдение прав личности.

Еще одна важная роль судебной ветви власти. При действии в стране законов, ограничивающих попытки монополизировать власть любой из ее ветвей, она является единственным механизмом, реально обеспечивающим проведение их в жизнь. Спрашивается, зачем при уже признанном за судами праве проводить в жизнь верховенство закона повышать их роль в системе разделения властей?

Нужно другое в укреплении судебной ветви власти - выстроить оптимальную модель организационного управления судами.

Давайте объективно оценим отделение судебной системы от исполнительной ветви власти. Уход судов от опеки министерства юстиции шаг верный, но по существу он не разрешил всех вопросов. Комитет по судебному администрированию при Верховном суде, призванный обеспечивать организационную деятельность судов, урезан в своих полномочиях, так как по-прежнему кадровыми вопросами занимаются сами суды. В этой иерархии больше минусов, чем плюсов. Сегодня ни для кого не секрет, что председатели судов львиную долю своих усилий направляют на кадровое обеспечение судов и лишь самую незначительную часть - на качество отправления правосудия.

Изменить эту ситуацию, на мой взгляд, можно при одном условии. Комитет судебного администрирования сделать частью судебной системы, одним из ее субъектов, который бы и занимался материально-техническим, кадровым обеспечением судов, независимо от председателей судов. При таком его статусе, как административного органа Верховного суда, председатель Комитета по судебному администрированию мог бы назначаться Президентом и входить в состав правительства. При условии его наблюдения за общим состоянием правосудия был бы введен сильный механизм сдержек для судебной ветви власти.

Конкуренции комитета с Верховным судом не вижу. Есть большая разница между оценкой качества судопроизводства, уровня рассмотрения конкретных дел и материалов в судах, которыми в первую очередь и призван заниматься Верховный суд, и наблюдением за общим состоянием правосудия. В проекте, к сожалению, нет и намека на перспективы развития Комитета по судебному администрированию.

И вторая важная позиция, открывающаяся при такой расстановке сил в судебной системе. Исключается взаимодействие председателей судов с правительством, парламентом, акимами, т.е. с законодательной и исполнительной ветвями власти. Они должны не ходить по заседаниям и кабинетам, а сидеть за своим письменным столом и изучать, анализировать, оценивать конкретную практику. Это и есть подлинная независимость судьи. Говорю об этом уверенно, потому что сам был председателем суда. Всякие контакты с чиновниками, хотим мы это признать или нет, - возможность использования телефонного права.

Такие проблемы, считаю, требуют безотлагательного решения.

Хочу назвать еще одну проблему, решение которой не закладывается в проект концепции. В стране полностью утрачен контроль общества за деятельностью судов. Такое право должно принадлежать только народу, а не Президенту, парламенту, правительству.

Как осуществить его? Перспектива введения суда присяжных, на мой взгляд, в ближайшее время неосуществима. Дело не только в экономической затратности этого института, но и в сложности процедуры выбора присяжных заседателей, которая с нашим менталитетом приобретет особенно острый характер. К тому же нельзя сбрасывать со счета и то, что многие страны, уже имеющие большой опыт действия суда присяжных, постепенно отходят от его участия в судебных заседаниях.

Целесообразнее вернуться к уже наработанной в республике практике судебных заседателей.

Но наиболее позитивным шагом в усилении общественного контроля за деятельностью судов считаю узаконенное право любого гражданина РК или участника одной из сторон по делу ставить вопрос о возбуждении дисциплинарного дела в отношении того или иного судьи. Это стало бы исключительно мощным контролем со стороны общества, так как любой судья постоянно ощущал бы за собой взгляд соотечественников. И тогда волей-неволей чувствовал бы обязанность быть безупречным не только в профессиональной деятельности, но и быту.

Оппоненты говорят, жалобы посыпятся. Но не этого надо бояться, а нескромности, безответственности служителей Фемиды. Непосредственная зависимость от мнения и оценки общества, причем обязательно установленная законным путем, быстро заставит беспокоиться каждого судью о своем личном авторитете. Вот это и станет одной из важных, ключевых позиций в создании эффективной судебной системы. А проект концепции всю перспективу усиления общественного контроля связывает с введением суда присяжных.

Бесспорно, что судебная система нуждается в дальнейшем организационном и правовом укреплении судов. Не возникает никаких сомнений относительно необходимости введения системы сдержек в их деятельности, в частности, следует исключить межсудебные инстанции, непроцессуальные отношения.

Но непроцессуальные отношения будут существовать до тех пор, пока полностью не разделятся судопроизводство и организационное обеспечение судов. В проекте нет и намека на доведение этой меры до логического конца. Выходит, так и будет вышестоящий суд требовать отчета от нижестоящего, даже несмотря на норму закона "О судебной системе и статусе судей", где утверждается, что судья неподотчетен за принятое решение. Вышестоящий суд может только отменить решение, если оно незаконное, но не делать оргвыводы и наказывать судью.

Я понимаю, могут вставать вопросы о компетенции судьи. Но и в них должен вникать не вышестоящий суд, а Комитет по судебному администрированию. Следует отказаться от всех до единой возможностей давления на судей, надо уйти от практики распределения дел председателями судов, пора это доверить компьютерной технике. Известно, все это продолжает влиять на качество правосудия, но в проекте концепции не заложены положения, которые призваны избавить суды от административного давления на них.

Не могу не согласиться с мнением разработчиков концепции о том, что все большую остроту принимает судебная этика. Но предложения усилить контрольные функции внутри самой судебной системы несостоятельны. Никакой контрольный орган внутри системы не станет работать по известной причине: в критической ситуации всегда преобладают интересы защиты чести мундира. Вопрос о судебной этике снимется сам собой, если, повторюсь, общество получит право контроля за деятельностью судей.

Совершенствование судебной системы, ее структурное реформирование, оптимизация судебных процедур и кадрового обеспечения может затянуться, если концепция будет принята в том виде, как предлагает проект. Нет в ней базового стержня. Может, и не случайно, если разработчик говорит о документе как социальном эксперименте. И еще одно замечание. Институт повышения квалификации судей, на мой взгляд, надо назвать правовой академией, но никак не академией правосудия.

Записала Людмила Бондарцова