«Снятие корпоративной вуали» в российском праве (Ж. Тлембаева)

"Снятие корпоративной вуали" в российском праве

Жанна Тлембаева

Аналитическая записка по результатам исследования института «снятия корпоративной вуали» и возможности его имплементации в казахстанское право, проведенного на основе анализа научной статьи А. Н. Захарова «Некоторые вопросы снятия корпоративной вуали: американский опыт и возможности его использования в российском праве», опубликованной в журнале «Вестник экономического правосудия Российской Федерации» № 10 за 2014 год.

Статья российского исследователя А. Н. Захарова «Некоторые вопросы снятия корпоративной вуали: американский опыт и возможности его использования в российском праве» посвящена одной из острейших проблем современного корпоративного права - вопросу о возможности и необходимости игнорирования юридической личности корпорации в тех или иных случаях. В статье проводится анализ практики применения доктрины «снятия корпоративной вуали» и основных подходов к ней, сложившихся в США. С учетом новых положений ГК РФ, вступивших в силу 1 сентября 2014 г., автор формулирует предложения, которые могли бы способствовать развитию доктрины «снятия корпоративной вуали» в российском праве.

Анализ статьи потребовал проведения исследования института «снятия корпоративной вуали» на основе изучения и обобщения опыта зарубежных стран по вопросу применения данного института и подходов к данной доктрине для российского и отечественного права.

1. Доктрина «снятия корпоративной вуали».

В первой половине XIX в. господствовала идея неограниченной ответственности каждого коммерсанта. Затем свое распространение получила идея ограничения ответственности участников юридического лица по долгам последнего лишь суммой внесенного вклада. И это было существенным аргументом в пользу допустимости создания акционерных обществ только с предварительной санкции соответствующего органа.

Компания с ограниченной ответственностью, несомненно, является одним из наиболее выдающихся изобретений человечества. Такая компания, во-первых, является отдельным от своих участников субъектом права, и, во-вторых, участники не отвечают по ее обязательствам. Последнее обстоятельство делает возможным привлечение средств инвесторов в различные, в том числе рискованные коммерческие предприятия, что и создает благоприятные условия для реализации всевозможных инновационных проектов.

Сегодня принцип ограниченной ответственности участников по долгам юридического лица является одним из существенных факторов при выборе корпоративной формы организации бизнеса. (Ломакин Д. В. Концепция снятия корпоративного покрова: реализация ее основных положений в действующем законодательстве и проекте Гражданского кодекса РФ // Вестник ВАС РФ. 2012. № 9. С. 10) Однако, такое стремление инвесторов ограничить свои риски лишь суммой внесенного вклада в условиях самофинансирования деятельности юридического лица должно согласовываться с необходимостью защиты интересов кредиторов созданной корпорации. Тенденция выстраивания неких гарантий для участников оборота, вступающих в правоотношения с юридическими лицами, где ответственность участников ограничена лишь суммой внесенного вклада, - продолжается и в современном праве.

Нередко компании с ограниченной ответственностью используются недобросовестно, в том числе как инструмент обмана кредиторов. И здесь возникает вопрос, стоит ли всегда непреклонно следовать принципу ограниченной ответственности, или же иногда от этого принципа можно и отступить, возложив ответственность перед кредиторами на участников компании или иных виновных лиц. Очевидно, что иногда такие исключения вполне целесообразны.

Часто кредиторы сталкиваются с ситуацией, когда из компании выводятся активы в другую компанию, либо она ликвидируется, хотя продолжает работать с теми же бенефициарами и под тем же брендом. В этих случаях страдают все участники гражданского оборота. Так, в начале 2009 года совокупный долг небезызвестной компании Mirax Group Сергея Полонского составлял $601 млн. По оценке журнала «Финанс», состояние Полонского составляло $700 млн.

Одним из инструментов, позволяющих в этой связи установить разумное распределение рисков между участниками юридического лица и третьими лицами, является так называемая доктрина «снятия корпоративной вуали», под которой стоит понимать привлечение в определенных случаях контролирующего лица к ответственности по обязательствам контролируемой им компании (или наоборот). «Снятие корпоративной вуали» - это судебная доктрина, позволяющая в некоторых исключительных случаях отождествить для целей конкретного иска компанию и контролирующее ее лицо, иначе говоря, лишить компанию отдельной правосубъектности. Чаще всего речь идет об обращении взыскания на активы контролирующего лица по иску к компании или наоборот. (Снятие корпоративной вуали в Великобритании, или Развод по-нигерийски/ http://www.roche-duffay.ru/articles/uk_corporate_veil.htm)

Доктрина «снятия корпоративного покрова» предполагает, в частности, возможность распространения ответственности по долгам корпорации на ее участников, а также нивелирование юридической личности корпорации в некоторых иных случаях. (Егоров А. В., Усачева К. А. Доктрина «снятия корпоративного покрова» как инструмент распределения рисков между участниками корпорации и иными субъектами оборота//Вестник гражданского права, 2014, № 1.). Но и применение данной доктрины также не может быть произвольным, иначе возможность и целесообразность существования самой конструкции юридического лица как самостоятельного субъекта оказываются под угрозой.

На основании доктрины «снятия корпоративной вуали» привлекались к ответственности не только физические и юридические лица, но и целые государства. Примером применения доктрины «снятия корпоративной вуали» является дело, связанное с компаниями из Туркмении. В деле Bridas v. Government of Turkmenistan (Апелляционный суд США по Пятому округу. Bridas S.A.P.I.C. v. Government of Turkmenistan, 447 F.3d 411 (5th Cir. 2006)) суд «снял корпоративную вуаль» и возложил ответственность по долгам компании на контролировавшее ее правительство Туркменистана. Суд признал стороной по соглашению туркменское правительство, которое, таким образом, должно было выплатить аргентинской компании почти полмиллиарда долларов.

2. Доктрина «снятия корпоративной вуали» в зарубежных странах: общие тенденции и различия в подходах.

Доктрина «снятия корпоративной вуали», получившая название piercing of corporate veil, присутствует в нескольких правовых системах (Франция, Великобритания), однако получила особое распространение в практике судов США. Суды США известны своим жестким отношением к недобросовестным должникам, которые используют юридическое лицо как прикрытие от ответственности в тех случаях, когда истец может доказать, например, тот факт, что все решения в жизни компании-должника принимаются конкретным лицом и т.п., суды с готовностью присуждают к ответственности не только компанию-должника, но и бенефициара или связанные лица.

В США «снятие корпоративной вуали» является одним из тех вопросов корпоративного права, которые наиболее часто становятся предметом рассмотрения судов. Говоря о доктрине «снятия корпоративной вуали» в США, следует уточнять, о каком именно штате идет речь, поскольку в США корпоративное, договорное, деликтное и уголовное право относятся в основном к ведению отдельных штатов.

Как и британская компания с ограниченной ответственностью (limited company), американская корпорация является отдельным юридическим лицом, и ее участники в обычных ситуациях не отвечают по обязательствам корпорации. При этом, как и в Англии, в США суды могут при определенных обстоятельствах «снимать корпоративную вуаль».

Первым американским судебным актом, в котором были более или менее отчетливо сформулированы основания «снятия корпоративной вуали» стало решение федерального окружного суда штата Висконсин в деле US v. Milwaukee Refrigerator Transit Co. от 1905 года. Сам термин «снятие корпоративной вуали» получил широкое распространение после публикации в журнале Columbia Law Review (1912 г.). Автор статьи, практикующий юрист и правовед, впоследствии ставший знаменитым профессором права, выступал за «снятие корпоративной вуали» в тех случаях, когда корпорация является лишь «альтер эго» своих акционеров.

В Великобритании концепция акционерной компании, являющейся отдельным от ее акционеров субъектом права, была впервые введена законом от 1844 года. Ограниченную ответственность компании получили позднее, в 1855 году. В 1862 году был принят первый Закон о компаниях, к которому восходит и ныне действующий Закон о компаниях от 2006 года. (Егоров А. В., Усачева К. А. Доктрина «снятия корпоративного покрова» как инструмент распределения рисков между участниками корпорации и иными субъектами оборота//Вестник гражданского права, 2014, № 1.).

Согласно действующему законодательству Великобритании, компании являются отдельными юридическими лицами, а ответственность их участников может быть ограниченной. То есть компания не отвечает по обязательствам своих участников и директоров, а участники, равно как и директора, по обязательствам компании с ограниченной ответственностью.

В странах англосаксонской системы права существует доктрина судебного происхождения, известная как «снятие корпоративной вуали», предусматривающая возможность возложения, в определенных ситуациях, ответственности по обязательствам компании непосредственно на контролирующих ее лиц. Встречаются и другие варианты перевода этого термина: «прокалывание корпоративной завесы», «проникновение под корпоративный покров» или даже «срывание корпоративной маски».

Возможна и обратная ситуация (reverse piercing), когда взыскание к физическому или юридическому лицу обращается на активы контролируемой им компании. Иногда бывает даже, что «снятия корпоративной вуали» требует сам акционер компании. Такое обычно случается, когда речь идет не об обязательствах, а о правах компании, которые акционер желает переоформить на себя.

В Великобритании «снятие корпоративной вуали» в гражданско-правовых спорах основано на критериях «владения и контроля» и «недобросовестности». На практике «снятие корпоративной вуали» - редкое исключение из правил, и некоторыми практикующими юристами даже высказывалось мнение о необходимости полного упразднения рассматриваемой доктрины. Так или иначе, почти во всех упомянутых выше ключевых прецедентах дело кончилось тем, что в применении этой доктрины было отказано.

Обычно в странах континентальной Европы суды не склонны провозглашать абстрактные правовые «доктрины», в том числе это относится и к «снятию корпоративной вуали», предназначенные для последующего использования, как это делают англосаксонские суды. В странах романо-германской системы права переход ответственности по обязательствам с организации на контролирующих ее лиц в тех или иных случаях может быть предусмотрен непосредственно нормами закона. В определенных ситуациях суды могут осуществлять такой перенос ответственности в порядке восполнения пробела в законе или пресечения злоупотребления правом. При рассмотрении уголовного или деликтного правонарушения ничто не мешает судам возложить ответственность на непосредственного виновника, даже если он действовал от имени юридического лица. Вместе с тем говорить о существовании в основных странах континентальной Европы самостоятельной судебной доктрины «снятия корпоративной вуали» в том понимании, как в Англии или США, было бы преувеличением.

В Германии существуют определенные правовые возможности переноса ответственности по обязательствам юридического лица на его участников (Durchgriffshaftung). Такой перенос ответственности имеет некоторое сходство с англосаксонским «снятием корпоративной вуали». Однако в последние годы практика по этому вопросу развивалась в направлении отказа от некодифицированных правил в пользу применения непосредственно норм закона.

Концепция злоупотребления правом (Rechtsmissbrauch) в Германии основана на двух нормах Германского Гражданского уложения (ГГУ).[63] Одна из норм устанавливает обязанность участников гражданских правоотношений исполнять свои обязанности добросовестно, а другая - запрет использования ими своих прав исключительно с целью причинения вреда другому лицу.

Как и в других континентально-европейских странах, законодательство Германии знает такие формы организаций с ограниченной ответственностью участников, как акционерное общество (Aktiengesellschaft, AG) и общество с ограниченной ответственностью (Gesellschaft mit beschränkter Haftung, GmbH). В настоящее время действует Закон об акционерных обществах от 1965 года, Закон об обществах с ограниченной ответственностью от 1892 года с последующими изменениями действует и по сей день.

Судебная практика, сложившаяся к началу 1990-х годов признавала лицо, контролирующее общество с ограниченной ответственностью, ответственным за убытки общества. По меньшей мере в двух из таких дел был удовлетворен иск к физическому лицу, контролирующему общество. Это физическое лицо суд счел «доминирующим предприятием» в смысле Закона об АО. При этом иск был подан не самим подчиненным обществом, а его кредитором. Как видим, речь идет о настоящем «снятии корпоративной вуали», хотя суд этот термин и не использует.

Согласно новейшей позиции Верховного Суда Германии, возложение обязательств общества непосредственно на его доминирующего участника может применяться, только если последний «злоупотребляет корпоративной формой». Это злоупотребление может выражаться в использовании корпоративной формы для «сокрытия фактов». Простое «разрушительное вмешательство» доминирующего участника в дела подконтрольного общества основанием для «снятия корпоративной вуали» более не считается и влечет обязательства участника лишь перед самим обществом.

Стоит вкратце упомянуть и о существовании других правовых систем, кроме романо-германской и англосаксонской, смешанных или гибридных правовых систем. В качестве примера можно привести Джерси.

Таким образом, анализ применения доктрины «снятия корпоративной вуали» в зарубежных странах показал, что, несмотря на все как процедурные, так и материально-правовые отличия, имеется сущностное сходство во взглядах и принципах.

1. Общим правилом является имущественная обособленность юридических лиц и ограниченность ответственности. Проникновение происходит в порядке исключения.

2. Проникновение происходит в режиме судебной процедуры. Применяется по делам из контрактов и деликтов, но чаще из контрактов. Активно применяется в банковском, страховом, трудовом, экологическом, налоговом, антимонопольном, и иных отраслях публичного права.

3. Лицо, требующее проникновения, должно доказать необходимость его применения в частном случае.

Еще одной проблемой является тот факт, что «прокалывание вуали» может применяться не во всех случаях, когда, по мнению истца это необходимо, а только в случае мошеннических действий, недобросовестных попыток уклониться от исполнения принятых на себя обязательств, нарушение справедливости и для защиты общественных государственных интересов. В интересах частных лиц суды намного более сдержаны. В Англии директора холдинговой компании не отвечают перед дочерними, а в США, наоборот, директора дочерних не несут ответственности перед материнской компанией, при этом они не могут ссылаться на то, что невыгодное для дочернего стало выгодно для основного. Взаимоотношения «на расстоянии вытянутой руки».

3. Доктрина «снятия корпоративной вуали» в России.

В российском законодательстве, как и в других странах романо-германской системы права, общей нормы о «снятии корпоративной вуали» нет. Однако в России уже довольно давно ведутся дискуссии о необходимости принятия подобного правила, будь то на уровне законодательства или судебной практики.

Российское гражданское законодательство также содержит некоторые элементы механизма, которые можно очень условно назвать процедурой снятия корпоративной вуали. По мнению одного из разработчиков нового ГК РФ Суханова Е.А. основанием для применения этой ответственности теоретически может быть статья 10 ГК РФ, предусматривающая недопустимость злоупотребления правом участниками гражданского оборота. Вместе с тем это практически невозможно, потому что, по его словам, «адвокаты почти в каждом процессе начали на нее ссылаться, когда других аргументов не остается». (Калибернова О.Н. Доктрина снятия корпоративной вуали в России: теория и реалии. // «Нижегородский адвокат». 2012. № 6)

Кроме статьи 10 ГК РФ российское законодательство содержит нормы статьи 56 ГК РФ об ответственности учредителей при банкротстве, а также статья 3 в Законе об АО и статья 3 в законе об ООО, которые так же содержат положения об ответственности учредителей при банкротстве юридического лица.

Следует отметить, что практика применения данных норм в силу различных причин в настоящий момент еще весьма незначительна и большинстве случаев не приводит к искомому результату. Так, количество дел по статье 56 ГК РФ составляет чуть более 300 дел по всей стране, из которых успехом для истцов увенчалось всего лишь 5%. Статья 105 ГК РФ практически не применяется. (Калибернова О.Н. Доктрина снятия корпоративной вуали в России: теория и реалии // Нижегородский адвокат. 2012. № 6. http://apno.ru/content/view/849/39/).

Ранее в проекте ГК были закреплены нормы, усиливающие ответственность контролирующих лиц по обязательствам подконтрольных (ст. 534), а также, введены дополнительные критерии определяющие понятие «аффилированные лица» (ст. 532), в том числе, возможность признания лиц аффилированными в судебном порядке, что имеет прямое отношение к «снятию корпоративной вуали». (Проект ФЗ № 47538-6 «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации». Доступен по адресу: http://www.rg.ru/2012/04/06/gk-popravki-site-dok.html) Однако, несмотря на все достоинства данных положений, нормы об аффилированности и подконтрольности были исключены из проекта ГК, не без воздействия некоторых кругов предпринимательского сообщества.

Сомнений в том, что проникновение за корпоративную вуаль в России практикуется уже давно, нет. Снятие корпоративных покровов активно применяется в налоговых делах (начиная с «дела ЮКОСа»). Для выявления и доказывания связей фирм-однодневок с головной компанией, к которой предъявлены требования, российские налоговики успешно использовали систему тестов, разработанную и применяемую в США. http://apno.ru/content/view/849/39/.

Несмотря на отсутствие формальных признаков на данный момент, суды всё больше «снимают корпоративный покров» с недобросовестных участников гражданского оборота, устанавливают фактический контроль и аффилированность. Такие решения носят скорее единичный и фрагментарный характер, ввиду отсутствия разъяснений по данным вопросам. В России доктрина «деловой цели» (или «необоснованной налоговой выгоды») была сформулирована Пленумом ВАС в 2006 году и с тех пор активно применяется судами, а вот доктрина «снятия корпоративной вуали» пока была лишь однажды использована Президиумом ВАС (в 2012 году), но при этом даже не сформулирована явно.

По мнению сторонников доктрины «снятия корпоративной вуали» в российское право, ее внедрение было бы действенным решением проблемы, связанной со злоупотреблениями при «использовании» ограниченной ответственности компаний, необходимой новацией в сфере правового регулирования корпоративных отношений. Как отмечал председатель ВАС РФ А. Иванов, «не за горами и то время, когда суды будут рассматривать проблемы «снятия корпоративной вуали». На формирование практики уйдет не менее двух лет». (Пушкарская А. «Государство рискует лишиться крупных активов». Антон Иванов о разногласиях в судейском сообществе // Коммерсантъ. 31.07.2012. № 139 (4924). URL: http://www.kommersant.ru/doc/1991007.) В то же время судья Высшего арбитражного суда РФ Александра Маковская в 2013 году высказала мнение, что «если мы не хотим полной гибели конструкции юрлица, то для концепций аффилированности лиц и снятия корпоративной вуали должны быть в законодательстве положены пределы их применения». (Снятие корпоративной вуали надо применять в РФ с осторожностью - эксперт: http://rapsinews.ru/incident_news/20130517/267427802.html#ixzz3TrzIW3NB)

По мнению заведующего кафедрой гражданского права МГУ им. М.В. Ломоносова Евгения Суханова, не являющегося сторонником тотального применения концепции снятия корпоративной вуали, «существует несколько случаев, когда она применяется, но каждый из них индивидуален. «Если это ответственность участника общества по долгам - это один вопрос, если речь идет об ответственности материнской компании по долгам «дочки» - второй, если в деле о банкротстве - третий». При этом он добавил, что ответственность участника общества по долгам вообще должна применяться только в исключительных случаях. Пояснил он и то, почему он не видит необходимости в тотальном внедрении концепции снятия корпоративной вуали в российскую практику: «В большинстве стран бизнес не боится ответственности, а у нас он закрывается ото всех корпоративными щитами. У нас бизнес генетически воспитан так, чтобы ото всех защищаться в оффшорах», - сказал он. Но, добавил Суханов, это ненормально, а значит, когда-то должно закончиться, и вот тогда, по его словам, проблема снятия корпоративной вуали отпадет сама собой. (Вера в будущее профессора Суханова. http://pravo.ru/review/view/70451/).

Таким образом, исходя из вышеизложенного краткого описания, можно сделать вывод о том, что российскому праву по большому счету известен только один случай «снятия корпоративного покрова» - группа казусов, касающихся вменения знаний, качеств и пр. юридического лица его участникам и наоборот (хотя в литературе высказываются и иные точки зрения). В силу незначительности случаев снятия корпоративной вуали она должна носить исключительный характер.

4. Касательно вопроса о возможности имплементации доктрины «снятия корпоративной вуали» в казахстанское право.

В казахстанском законодательстве, как и в России, общей нормы о «снятии корпоративной вуали» нет. Гражданское законодательство РК также содержит некоторые элементы механизма, которые, с определенной долей условности, можно отнести к процедуре снятия корпоративной вуали. Основанием для применения этой ответственности теоретически может быть признана статья 8 ГК РК, предусматривающая недопустимость злоупотребления правом граждан и юридических лиц.

Что касается возможности имплементации доктрины «снятия корпоративной вуали» в казахстанское право, то, по нашему мнению, в нашей стране переход ответственности по обязательствам с организации на контролирующих ее лиц в тех или иных случаях может быть предусмотрен непосредственно нормами закона. В определенных ситуациях суды могут при рассмотрении уголовного или деликтного правонарушения возложить ответственность на непосредственного виновника, даже если он действовал от имени юридического лица.

Попытка объединять две противоположные системы права - англо-саксонскую, где почти все подлежит судебному усмотрению и толкованию, и нашу - кодифицированную, где не допускается расширительное толкование закона, если оно ухудшает положение субъекта права, может привести к уничтожению концепции индивидуальности юридического лица и института ограничении ответственности, что недопустимо.

Как показывает иностранный опыт, снятие покрова должно носить исключительный (экстраординарный) характер. При этом суды руководствуются четко сформулированными критериями, в том числе судебной практикой. Таким образом, указанный правовой институт должен применяться не для разрушения ограниченной ответственности, а для недопустимости безграничной безответственности. В такой ситуации доктрина снятия корпоративной вуали имела бы корректирующий эффект, дав возможность банку или иному кредитору привлечь владельца компании-должника к ответственности.